Посетите наш новый сайт AXMAJS.RU

Запустить

По мотивам одноименного детективного квеста от Ю. Луговской и А.Бабушкиной

Presnetsova Svetlana

Дело о новогодней елке

ПРАВИЛА ИГРЫ

Правила

1. Внимательно прочитай историю подмены семян.

2. Ознакомься с фотографиями улик и подозреваемых.

3. Начерти линию времени и отмечай на ней действия подозреваемых, чтобы понять, у кого есть алиби.

4. Сверяйся с заметками детектива — правильная тактика приведет тебя к успеху!

Не знаю, удалось ли Оленеву уснуть, но уже в семь утра он трезвонил в мою дверь, а в начале девятого мы стояли у большого офисного центра.

Миновав пункт охраны внизу (общий на все многоэтажное здание), мы поднялись на шестой этаж и, несколько раз повернув в бесконечных коридорах, оказались у двери с табличкой «КЛАУС». Рудольф открыл дверь магнитным ключом и пояснил, что такой ключ есть у каждого сотрудника, а войти на склад можно только через лабораторию. Значит, под подозрением только свои: никто посторонний проникнуть на склад не мог.

— Слушай, — сообразил я, — охранник фиксирует приходы и уходы? Надо было заглянуть в его журнал — вдруг кто-то вчера заявился в офис подозрительно рано?

Рудольф вызвался снова спуститься на первый этаж и поговорить с охранником (по возможности аккуратно и без лишней шумихи). Я остался один и решил пока осмотреться в офисе.

Осмотреться

Я находился в небольшом холле с несколькими мягкими креслами у одной стены и кожаным диванчиком у противоположной. Над диваном висели большие часы (точные: я привычно сверился со своим хронометром), а рядом с ними — пробковая доска для объявлений. На ней преобладали новогодние открытки — и это в середине осени! Рядом был пришпилен листок с графами «Слушали» и «Постановили». Присмотревшись, я понял, что это протокол вчерашнего утреннего собрания, которое прошло без участия директора.

Из холла вел коридорчик с несколькими дверями. Последовательно заглянув за каждую, я обнаружил: рабочий кабинет с шестью столами и компьютерами на них (дверь из него вела в личный кабинет Рудольфа); маленькую, но удобную кухоньку с двумя электрическими чайниками, холодильником и микроволновой печью; и сердце лаборатории — комнату с кучей совершенно неизвестного мне оборудования. Все тут выглядело внушительным, стерильным и соответствующим последнему слову науки и техники. Справа от входа в лабораторию была еще одна дверь, ведущая на какую-то лестницу. Запасной выход? Это мне еще предстояло выяснить.

Я вернулся в комнату с компьютерами для более подробного осмотра. Мусорная корзина в углу общего кабинета сразу привлекла мое внимание, но, увы, ничем особенным не порадовала. Из нее я извлек только зацепившийся уголком чек.

На чеке стояла вчерашняя дата, а этот день интересовал меня больше всего. Предстояло досконально разобраться, кто и чем занимался вчера в офисе, буквально поминутно зафиксировать перемещения каждого из сотрудников. Надо, кстати, спросить у Рудольфа имена и должности. Я зашел в кабинет Рудольфа и сел за стол. На столе директора лежал ежедневник с запланированными важными делами. Под ним валялась распечатка, на которой я тоже краем глаза заметил вчерашнюю дату. Это оказались электронные сообщения, причем у всех в поле «Отправитель» стояло «Т. Амурский». Похоже, в отсутствие директора неведомый Амурский решил продемонстрировать начальству свое усердие, отправив целых пять писем подряд. Что ж, у меня появилась информация об алиби одного из сотрудников.

Далее

* Громов - айтишник

* Амурский - креативщик

* Быстрова - лаборантка

* Хвостова - движ. сила

* Мазуркевич - гений

* Оленев мл. - тунеядец

Вернувшись в холл, мы застали там даму средних лет, подтянутую и моложавую. Она, видимо, только что вошла и сейчас вешала в шкаф кремовый плащ.

— Доброе утро! — проговорила она, повернувшись к нам и цепким взглядом осмотрев меня с ног до головы. — У нас что-то случилось?

— Надеюсь, ничего непоправимого, — нервно сглотнул директор. — Галочка, познакомьтесь: это Петр Андреевич Колмогорский, мой однокашник и хороший друг. Просто поверьте мне, что это очень важно, и опишите ему, пожалуйста, ваше вчерашнее утро до моего прихода, по возможности подробно.

Хвостова снова окинула меня недоверчивым взглядом и наконец кивнула.

— Что ж, — начала она, припоминая. — Вчера был суматошный день: столько всего, а еще и вторник (по вторникам я веду вебинар по проблемам синтеза)… Вчера был рекорд — 1273 участника разом, вот так вот! Химия может и должна быть интересна массам.

Она энергично потрясла кулаком, будто вбивая научные знания в чью-то голову

— До этого тоже было много дел: читала свежую научную периодику, обсуждала ряд важных вопросов с Мазуркевичем, присутствовала на этом времяпожирательном совещании по вопросам пиара и рекламы… Зря, жалею. Но чай не пила, — усмехнулась она сухо, — некогда, знаете ли.

— Кроме вебинара, Вы можете назвать назвать что-нибудь с привязкой ко времени? — спросил я.

— Собрание началось в десять, длилось почти час, может,чуть меньше — не помню, поглядите на доске, — она кивнула в сторону уже виденного мною документа. — Ваш резвый Петенька, — вдруг припомнила она с неудовольствием, обращаясь к директору, — между прочим, минут за пять до конца собрания сбежал, а речь шла как раз о его работе, о предстоящей фотосессии! Что еще… Вы всех нас в чем-то подозреваете — я вижу,можете не отрицать… Вы подозреваете, а я должна оправдаться, даже не зная, в чем меня хотят обвинить… Что ж… Во сколько мы дискутировали с Мазуркевичем, точно не скажу… А! Рудольф Валентинович, я же вам звонила утром, помните? Сообщить, что статью в «Вестник химии» снова отклонили.

Рудольф тут же закивал и полез за телефоном. Найдя нужный звонок, он продемонстрировал мне экран.

— Рудольф, а вот там что мелькнуло? - я успел увидеть кое-что еще.

— А-а, это Катя Быстрова мне звонила по скайпу. Зачитала заголовки новых писем на моем компьютере, как всегда, если я задерживаюсь, пересказала зачем-то прочитанные накануне параграфы методички… Все тараторила,никак не мог от нее отвязаться. Мне уж начало казаться, что она звонила по видеосвязи больше похвастаться, что состригла косу (между прочим, зря), и отметиться, что она уже на месте и горит желанием двигать науку вперед.

— Вы со мной закончили? — спокойно уточнила Хвостова. — Я могу приступать к работе?

Я заверил ее, что вопросов больше не имею.

Далее

Только Хвостова скрылась за дверью кабинета, как писк магнитного замка возвестил о приходе еще одного сотрудника. Перед нами стоял высокий молодой человек в кожаной куртке. Под мышкой он держал мотоциклетный шлем. Оленев поспешил меня представить.

— Амурский, креативный директор, — кивнул мне мотоциклист. Я заметил, что на слове «директор» Рудольф поморщился.

— Как вам слоганы? — сразу потеряв ко мне интерес, обратился он к Оленеву. — Я все утро над ними работал и пересылал вам по мере готовности. Честно говоря, реакция наших химиков на совещании меня неприятно поразила: не такого я от них ожидал.

Мы все собрались здесь ради одной цели, но у каждого из нас свои методы ее достижения. Я же не сую нос к ним в колбы и не придираюсь к длительности выпарки, так почему они считают, что лучше меня понимают в рекламе?

— Не горячитесь, не горячитесь, — директор похлопал его по плечу. — Я вчера не успел глянуть, но сегодня — обязательно. Уверен, там есть из чего выбрать. А что фотосессия?

Амурский отрапортовал:

— Фотосессия прошла успешно. Петенька на снимках лучше, чем в жизни. Громов сделал множество кадров, есть очень удачные. Мне, правда, не до съемок было: пришлось со всех ног бежать вниз — какие-то козлы примеривались к моему «харлею». Представляете? В окно их углядел. Когда вернулся, Петька с Громовым возились с камерой и светом. Петеньке, ясное дело, костюм не нравился. Я дал еще несколько указаний, но потом мне нужно было ответить на важный звонок.

Рудольф пригласил Амурского в кабинет просматривать слоганы, а я задержался, чтобы обдумать услышанное. Интереснейшая картина вырисовывалась!

Далее

Я занес новые сведения в записную книжку, но сразу приступить к работе с лентой времени мнене удалось: в холл ввалился еще один подозреваемый — крупный, плотного сложения мужчина лет сорока. Я сразу понял, что это Станислав Мазуркевич.

— Отчитаться обо всех вчерашних перемещениях? — переспросил он нервно, услышав мою просьбу. — Но позвольте! К чему все эти расспросы? И вы говорите, что вся эта ваша… активность с ведома директора? Вы уверены? Вчера… а что вчера? Я просто работал… и я… просто не знаю, что вам и сказать…

Он вытащил из кармана клетчатый платок и вытер мигом вспотевший лоб и шею.

— Меня интересует только промежуток с девяти до двенадцати, — уточнил я. — И по возможности с указанием времени — когда и что вы делали в этот период.

— Совещание, — он стиснул пальцы так, что они побелели. — У нас было совещание! Вот повестка, глядите! Были я,Хвостова, Амурский и директорский племянник, который, кстати,убежал раньше времени!

— Совещание началось в десять, — напомнил я. — Что вы делали до него?

— Эм… Ну… я опоздал, кажется, - простой вопрос почему-то заставил его покраснеть.

— Не так уж и сильно, я видел журнал приходов, — отозвался я.

— Потом… хотел попить чайку, да… вымыл кружку… Но не успел до совещания — он продолжал запинаться.

Потом Мазуркевич припомнил еще и цикл выпарки, за которым его застал директор. Неуклюже попытался втиснуть это занятие в утренний час, потерпел неудачу и совсем запаниковал. Не знаю, чем бы закончился этот допрос, если бы в лаборатории (стрелки уже подбирались к половине десятого!) не появилось еще одно действующее лицо. Совсем юная девушка с любопытным вздернутым носиком и аккуратной стрижкой каре.

Далее

— Екатерина Быстрова! — я решил взять быка за рога. — Что вы делали вчера между девятью и двенадцатью часами?

Девушка тихонько вскрикнула.

— Вы сыщик, да? — выдохнула она. — Охранник внизу говорит, у нас тут сыщик. А что пропало?

— Что пропало, мы найдем, — пообещал я туманно. — Пока ответьте на мой вопрос. Если припомните что-то не только о себе, но и о других сотрудниках, тоже пригодится. Рассказывайте все!

— Ну… — она прилежно наморщила лоб. — Я… опоздала немножко…

— Следствию это известно, — кивнул я важно.

— Ага… вот… — Катя потеребила ручку сумочки. — Потом Рудольфу Валентиновичу позвонила, отчиталась, что у нас и как… А пока я звонила, Галлея наша промчалась кометой, всем тыкала в часы, что до совещания пятнадцать минут осталось. Она просто помешана на пунктуальности, ну да меня-то это не касается, нас с Громовым на совещание не звали… Потом что? Потом чаю попила… недолго совсем. И сахар кончился!.. Я сходила за сахаром… Где-то у меня чек завалялся…

Она щелкнула застежкой сумочки.

— Не ищите, — разрешил я великодушно, — я вам верю.Что дальше?

— Методичку начала читать… Но тут Станислав Андреевич сказал, что пора новую порцию выпаривать. Я надела халат и пошла с ним. Мне кажется, до двенадцати мы не управились…

Девушка нервничала, конечно, но вроде бы не чрезмерно. Да и кто не занервничает, если на его рабочее место заявится детектив?

Далее

После почти трехчасового бдения за компьютером я потянулся в кресле и услышал за спиной насмешливый голос:

— И что же у нас пропало? Бриллиантовое колье Громова или золотой портсигар Хвостовой?

Нахальный тон принадлежал, конечно, Петеньке. Интересно, долго он подсматривал у меня из-за плеча? Ну и пусть ему будет стыдно, что его застукали за таким неприглядным деянием, как воровство у коллег.

Словно отвечая на мою мысль, парень в драных джинсах и ветровке, которую он не удосужился снять в помещении, провозгласил:

— Прошу заметить, я в отличие от некоторых чаи с самого утра не гонял! Сперва совещание, будь оно неладно. Хвостова меня в холле караулила и чуть ли не в ухо мне свои часы сунула,когда я пришел, дескать, через тринадцать минут начинаем, — он довольно удачно передразнил суховатый резкий голос Галины. — На совещании, конечно, поржали над Тимкиными креативами, я думал, под стол упаду. А оставшееся время зевал, чуть челюсть не вывихнул…

— Тимка — это?.. — вклинился я.

— Амурский, — с наслаждением пророкотал Петенька. — Потом, прошу заметить, я пахал в поте лица — работал фотомоделью! А все почему? Потому что я в этой конторе самый фотогеничный, вот! Прошу…

Он веером разложил передо мной на столе распечатанные на принтере снимки. На всех был запечатлен здесь же, в холле, сам Петенька.

— Кто вас снимал? — поинтересовался я.

— Громов, кто ж еще! Хотя поначалу бегал где-то, думал,не дождусь и придется селфи на телефон делать. Замучил по сто дублей щелкать, я упарился в этом костюме, хорошо, что бороду не заставили нацепить.

— А где же елка, которая стоит вот тут, рядом с вами? Я не видел ее в лаборатории…

— Разложилась! — довольно сообщил мой тезка, блестяглазами. — Она у нас уже давно была пророщена, один из экспериментальных образцов. В этом-то и состоит гений нашего Стасика, — продолжал он фамильярно, и я не сразу понял, о ком он. — Радует-радует тебя елочка, а через неделю хлоп — и как не было! Горстку пыли смыл в раковину — делов-то. Мы положим конец анекдотам про мужа, который выносит елку в мае, вот увидите!

Несмотря на неприятные манеры Оленева-младшего, мне показалось, что он искренне увлечен делами лаборатории и по-своему радуется результатам.

Далее

Остальные тоже то и дело мелькали в записи с камеры Громова… кроме самого Громова — вдруг сообразил я! После того как камера была установлена, сам Иван Петрович в поле зрения не появлялся ни разу! Техник уже успел улизнуть на кухню и разворачивал сверток с бутербродами.

— Иван Петрович, а ведь вы не все рассказали, — начал я укоризненно. — Вы установили камеру,потом провели фотосессию с участием Петра Оленева. Но ведь вы не участвовали в совещании! Что вы делали в течение этого времени?

Он чуть не подавился бутербродом от испуга.

— О, ну ведь нужно было подготовиться к фотосессии, — забормотал он. — Настроить технику, выставить свет… Это все не одной минуты дело, да… Кроме того… еще…

Вдруг в кармане у него зазвонил телефон. Громов выхватил трубку, как свое последнее спасение, что-то буркнул в нее, потом вдруг воскликнул: — Да-да! Сию минуту буду!

Бросил на меня взгляд, полный облегчения, и пулей вылетел из кухни. Хлопнула входная дверь офиса.

Техник получил отсрочку, но отвертеться ему не удастся: подозрения на его счет у меня все крепли.

Я припомнил, что так и не проверил отлучки других сотрудников и решил лично спуститься на пульт охраны.

Предупрежденный Оленевым охранник с готовностью развернул передо мной журнал. Нужных мне сотрудников было всего двое. С 11:00 до 11:15 в здании отсутствовал Амурский — видимо, и правда отгонял хулиганов от своего «железного коня». А между 10:44 и 11:15 в конторе действительно не было лаборантки Кати: она пополняла запасы сахара.

Я начал вновь подниматься по лестнице, дошел до третьего этажа — и вдруг замер. На следующей площадке раздавались голоса.

— Полставки — это вам не три копейки, — отчитывал кого-то незнакомый женский голос. — Вы что себе позволяете? Думаете, на час в день забежать — это нормально? По Вашей милости остались без принтера: отключил и был таков!

Мужской голос бубнил что-то в ответ извиняющимся тоном. Слов было не разобрать, но голос, несомненно, принадлежал Громову!Я взлетел на четвертый этаж. Пожилая дама в строгих роговых очках неспешно отпирала дверь с табличкой «ЗАО “Бухуслуги и пластиковые окна”».

— Простите, пожалуйста, — начал я, — а Иван Петрович — Ваш сотрудник?

— Наш! — фыркнула она. — Пытается усидеть на двух стульях, и, разумеется, безуспешно. Нормально для человека, работающего на полставки, в понедельник не явиться вообще, а во вторник заскочить на час? В 10:15 прибежал и ровно через час испарился! Ничего не починил, только принтер разобрал.

Очередное мое подозрение лопнуло, как мыльный пузырь!

Далее

Вернувшись в кабинет, я начал переносить на ленту времени полученные сведения, пользуясь очень удобной ручкой со сменными стержнями — подобрал ее где-то в холле. Все так или иначе засветились: кто на совещании, кто на кухонной видеокамере, кто где… Я задумчиво вертел ручку между пальцами и вдруг заметил на ней странные буквы «ПППЁ».

Где-то недавно я видел подобную аббревиатуру… или слышал… Я поспешно запустил браузер и вбил в строку поиска «ПППЁ». Да, это был логотип тех самых коварных конкурентов, которых так боялся Рудольф! Называлась фабрика «ПластПолимерПродакшнЁлка».

Я растерянно листал давно не обновлявшиеся страницы сайта и вдруг застыл в изумлении. С групповой фотографии на странице «Наши сотрудники» на меня смотрело знакомое лицо. Креативщик Амурский!

— Вы все не так поняли! — раздался голос у меня над ухом, и я вздрогнул. — Я ушел от них полгода назад! Я понял,что это не мое, я не могу искренне рекламировать то, что не ценю сам.

— В лаборатории произошла диверсия, — сурово оборвал я его. — Директор, между прочим, подозревает, что среди вас есть агент именно этого… заведения, — я кивнул на экран. — Что вы можете сказать в свое оправдание?

Один работает в двух компаниях, другой замечен в связях с конкурентами... Ну и фирма!

— Ничего, кроме того, что я не причинял никакого вреда нашему делу. Я очень-очень хочу,чтобы наша лаборатория утерла нос фабрике пластиковых елок. Можете мне не верить…

Я промолчал. Даже если подмена семян дело рук Амурского, что я мог предъявить ему? Подозрения оказывались ложными одно за другим. Неужели завтрашний день, который должен был стать для Оленева и его лаборатории днем триумфа, обернется катастрофой?

Далее

Однако многочисленные упоминания кухни возвращали меня к тому ценному материалу, с которым я не успел ознакомиться до конца, — к видеозаписи, с помощью которой техник Громов надеялся уличить любителя чужих разносолов.

Громова я застал на рабочем месте.

— Петьку резвого нашего с работы попрут? — с надеждой спросил он, отыскивая нужный видеофайл. Видимо, решил, что меня в этой записи тоже больше всего интересует похититель котлет.

— В интересах следствия не могу пока ответить на этот вопрос.

Я поскорее запустил видео и углубился в хронометрирование записи со скрытой (цветком) камеры, установленной напротив холодильника. Хотел было промотать весь период настройки — с появления на работе Громовадо двух минут одиннадцатого, но тут мое внимание привлекла появившаяся в кадре фигура. В 09:22 фигура эта шмыгнула мимо камеры на кухню, а через несколько секунд обратно с грязной кружкой в руке. И фигурой этой был Мазуркевич. С чего бы ему понадобилось утаскивать кружку куда-то из кухни, чтобы вымыть? Вскоре камера резко сменила угол обзора (видимо, Громов ее повернул), и я увидел ответ на свой вопрос: вся раковина была завалена инструментами, которыми Иван Петрович вдохновенно тыкал в проводку. Через пару минут изображение вдруг мигнуло.

Громов тут же смущенно пояснил:

— Коротнуло, должно быть, что-то у меня, и свет всюду вышибло. Ну да не страшно, я мигом все восстановил.

Вдоволь налюбовавшись на умелые руки Громова в поле зрения камеры, я вновь заметил Мазуркевича: его злое лицо и всклокоченная шевелюра опять проскользнули туда и обратно. В уголке светилось время — 10:00. Почти сорок минут мыть чашку? В кабинете он не мог пить чай, там нет чайника. Странно все это… Определенно видеозапись Громова была самой ценной уликой.

Более-менее четкое изображение установилось в 10:02, а уже через 6 минут мимо камеры продефилировала Катя Быстрова. Прихватив из холодильника тарелку с двумя ватрушками, девушка скрылась в недрах кухни и до 10:33 больше не показывалась. Выходит, не обманула насчет чаепития. Не удивлюсь, если одновременно она еще и разгадывала кроссворд или читала книжку: уж очень затянулось ее пребывание на кухне. Наконец, через двадцать с лишним минут после ухода Кати, в 10:54, я увидел пойманного с поличным «преступника». Петенька Оленев, единственный еще не встреченный мной сотрудник лаборатории, довольно симпатичный молодой человек, с интересом вглядываясь в глубины холодильника, извлекал то один, то другой пакетик. В 11:01 он покинул место преступления с котлетой в зубах и пластиковым лоточком с четкой надписью маркером «Громов».

Петенька чудом разминулся со следующей парочкой — Хвостова и Мазуркевич появились на экране минутой позже. Жаль, что оборудование Громова не передавало звук! Судя по жестикуляции химиков, спор был весьма жарким. В какой-то момент Галина грозно сжала кулак, и мне на минуту почудилось, что рукопашной не избежать. Но воинственность Хвостовой постепенно сошла на нет, и в 11:20 химики, мирно беседуя, покинули кухню.

Однако, через 3 минуты после ухода химиков на кухню ворвался креативщик Амурский, на ходу выуживая из кармана телефон. Добрых 26 минут — таймер камеры не врал! — он мерил кухню шагами, то появляясь в поле зрения, то исчезая, и что-то беззвучно, но эмоционально вещал в трубку.

До полудня на кухне никто из сотрудников больше не появлялся.

Далее

Заметки детектива

1. Перепроверю, сколько времени потребовалось злоумышленнику, подменившему семена. Об этом

говорил Рудольф… Так, записываю интервал…

2. Составлю список подозреваемых. Под подозрением все сотрудники лаборатории — шесть человек.

Посторонний не мог проникнуть на склад. Что было необычного и настораживающего в действиях или

словах этих людей? Запишу все в табличку.

3. Секретный метод детектива — работа с лентой времени! Поставлю точку у левого края листа —

это время начала рабочего дня, девять часов утра. Справа, через три больших отрезка, обозначу точкой

появление директора в офисе — полдень.

4. Надо выбрать свой цвет для каждого сотрудника. Нанесу на ленту времени цветными метками все

периоды, про которые точно известно, где сотрудник был и что он делал.

5. Что же получается? Не обо всех перемещениях сотрудников мне известно. Но длительность

некоторых периодов слишком мала, за такое короткое время невозможно было совершить преступление.

Участки, не вызывающие подозрений, отмечу на ленте времени пунктирными линиями.

6. У некоторых сотрудников весь трехчасовой интервал заполнен сплошными и пунктирными линиями. Значит,

их имена можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.

7. С остальными труднее — придется вернуться к описанию дела, еще раз перечитать материалы…

8. Да, без хорошего воображения тут не обойтись! Представлю-ка получше место, где все происходило.

И даже нарисую момент подлога, а преступника изображу в маске.

9. Кого же обличает незаполненный промежуток на ленте времени?

10. Вот это да! Неужели?.. Но зачем?! Не успокоюсь, пока не пойму мотив злоумышленника!

11. Кажется, я знаю, что подтолкнуло этого человека на преступление. А я ведь даже не рассматривал

его всерьез. Отличный урок на будущее!

Подозреваемые

Улики

Введите номер того, кто совершил подмену семян:

1 - Громов, 2 - Амурский, 3 - Быстрова

4 - Хвостова, 5 - Оленев младший, 6 - Мазуркевич

Догадка верна! Поздравляем тебя, сыщик!

Узнать, как Колмогорский раскрыл это дело

К сожалению, Вы ошиблись! Попробуйте еще раз.

Тут звякнула входная дверь. Полагая, что это вернулся Рудольф, я вышел в холл и увидел незнакомого человека в очках, с небольшой бородкой и всклокоченной шевелюрой. «Вот настоящий ученый», — подумал я. Но ошибся. Он протянул мне руку и вежливо представился (будто обнаружение в офисе постороннего было для него обычным делом):

— Громов Иван Петрович. Техник, системный администратор и вообще «прислуга за все», как зовет меня здешняя ученая братия. А Вы?

Я назвал себя.

— Детектив?! — воскликнул он изумленно. — Сыщик, выходит? А мы, между прочим, тут сами с усами и без вас, сыщиков. Ведь я поймал его, мерзавца, представляете? Буквально за руку схватил. Пойдемте, покажу!

Я поплелся за ним — почему-то на кухню. Громов подошел к полке и отодвинул цветок в горшке. Я увидел, что напротив холодильника, у самого входа, установлена небольшая камера видеонаблюдения.

— Видали? Как я его! — отрывисто приговаривал Громов. — Только вчера установил, все утро провозился, и вот результат! Он это, поганец! Жрет из чужих припасов, как у себя дома! А я давно говорил: пора гнать его в шею! Директорский племянничек… тунеядец… только чаи гоняет и в свои танки рубится… Зачем только Рудольф Валентинович взял его…

Я посмотрел на холодильник возле двери, и до меня начало доходить.

— Вы установили на кухне камеру, чтобы проследить, кто ворует у вас еду из холодильника? — уточнил я.

Громов кивнул и снова потащил меня за собой — на сей раз в кабинет. Там он включил компьютер и немедленно запустил видеофайл под названием «kholodilnik00001.mov». Поначалу изображение дергалось: Иван Петрович торопливо перематывал его. В кадре то и дело — целиком и частями — возникал он сам. «Это я пока настраиваю», — объяснил он мне. Наконец экранная рябь разгладилась. Я привычно заметил время на таймере записи — 10:02.

— Во, это я все настроил, — довольно заметил Громов. — Почти час провозился, не так просто было рассчитать угол обзора, — он протянул мне листок с какими-то каракулями. — Этот поганец появился позже, около одиннадцати. Сейчас увидите…

Однако я не успел насладиться видом ворующего из холодильника «тунеядца» — вернулся Оленев.

Далее

— Рудольф, покажи-ка мне ваш склад, — попросил я.

— Пошли, — кивнул он. — Мы зовем его «наше подземелье»: спустишься на один пролет — и уже телефон не ловит, и на складе тоже — сидишь, как узник замка Иф, без связи. И ведь не набегаешься туда, одной дороги пятнадцать минут двадцать девять секунд, и то если мчаться со всех ног.

— Откуда такая точность? — удивился я.

— Ты не поверишь, — Оленев смущенно рассмеялся. — Мы тут как-то на день рождения Громова устраивали забег на время до склада и обратно. Петенька рекорд поставил: обернулся как раз за пятнадцать минут двадцать девять секунд. Выиграл бутылку шампанского.

— Молодец, — ответил я рассеянно, думая не о шампанском,а о времени.

К складу вела та самая лестница, которую я принял за запасной выход. Мы спустились вниз не на шесть, а на все восемь пролетов — ничего себе здание, тут просто какой-то бункер! Никаких других выходов с этой лестницы не было, только обратно в офис или на склад. Склад был невелик. В одном углу массивный допотопный сейф, несколько шкафов, ящики с грунтом, стеллаж с реактивами и химической посудой. Возле двери на столе пылился какой-то сломанный прибор.

Рудольф продемонстрировал мне и шкафчик, где лежали пухлые упаковки семян, маркированные личными печатями сотрудников, и сейф, а в нем злополучный мешок с надписью «Брак» (пакет разрезали прямо поперек надписи), и тот шкаф, под которым в газете были обнаружены следы диверсии, и даже саму газету.

— Интересно, почему он не спрятал качественные семена в пакет с браком, — задумчиво проговорил я, вертя газету в руках. — Может, хотел позже украсть их? Вынести со склада?

— Хоть этого сделать не успел, — Оленев даже поежился от этого предположения.

— Сейчас, Рудольф, я задам тебе очень важный вопрос, — проговорил я, когда мы вышли со склада. — Если не можешь сказать точно, честно скажи «не знаю». Представь себе нашего злоумышленника. Вот он примчался сюда, чтобы совершить подмену. Ему нужно набрать код на сейфе, где хранится брак, разрезать мешок, закрыть сейф, аккуратно вскрыть свой мешок, сняв пломбу, переложить бракованные семена к хорошим, а лишние хорошие завернуть в газету и сунуть под шкаф, наконец, восстановить пломбу на своем мешке и заново на нем расписаться. Оцени: как быстро он мог управиться?

Оленев задумался.

— Пять минут, — в конце концов сказал он твердо. — Возможно, больше, если он нервничал или у него дрожали руки, но точно не меньше. Код на сейфе длинный, пакет с качественными семенами тоже не удастся быстро запечатать: пломбы у нас особые, у каждого сотрудника своя.

— Хорошо, — я кивнул. — Знаю, что в оценке времени тебе всегда можно доверять безоговорочно. Нам нужно найти твоего сотрудника, у которого было достаточно времени для совершения диверсии.

Далее

Поприветствовав Громова, Рудольф подал мне копию страницы из журнала приходов и уходов. Теперь у меня были не только сведения об опоздавших, но и полный список сотрудников.

— Расскажи мне о каждом, пока они не начали собираться, — попросил я.

Мы прошли в кабинет Рудольфа, он уселся за свой стол и принялся вертеть в руках цепочку из канцелярских скрепок.

— С кого начать… — задумчиво пробормотал он.

— А ты припомни вчерашний день. Вот ты пришел — и что увидел? Кто где был и что делал? Сразу убьем двух зайцев — по крайней мере поймем, чем все занимались в двенадцать часов.

- Что ж… Петька, мой племянник… Он у нас числится менеджером по работе с клиентами… Гонял монстров каких-то на мониторе. На моем, между прочим, компьютере! Говорит, он мощнее…

Я сделал пометку в блокноте.

— Дальше — Мазуркевич. Станислав Мазуркевич. Это он наше ноу-хау придумал, мы без него никуда! Мы его в преддверии выставки выдвинули на «Инновацию года», и у нас все шансы на победу. Да, так вот, про вчерашнее утро… Когда я пришел, в полном разгаре был пятый цикл выпарки — заканчивали как раз, минут сорок уже они с ним возились, не меньше. Стас едва голову повернул меня поприветствовать: это очень ответственный процесс, ни на минуту нельзя отвлечься.

— Ты сказал «они»? — я поднял бровь.

— Мазуркевич и Катя Быстрова, наша младшая лаборантка. Хорошая девочка, старательная, только больно уж дерганая, все нервничает, как бы ошибок не наделать. Ну да это пройдет.

Покосившись на выписку, я заметил, что пунктуальность не относилась к сильным сторонам «старательной» младшей лаборантки.

— Дальше кто? Хвостова?

— Ага, Галлея, — улыбнулся Рудольф. — Это главная движущая сила нашей лаборатории. Все на ней держится! Мазуркевич, конечно, гений, но, между нами, больше теоретик. Как химик-практик он слабоват, а Галочка — она по практической части. Очень обязательная, на моей памяти не опоздала ни разу. Когда я пришел, она как раз вела вебинар. Очень современно, между прочим: и лекцию читает, и на вопросы отвечает — все через интернет, в реальном времени. Популяризует науку, это для репутации нашей лаборатории хорошо. Часовой вебинар всегда по вторникам у нее, с половины двенадцатого.

— С Громовым я уже познакомился, — заметил я. — А что он делал, когда ты пришел?

— Иван Петрович? Фотографии выкладывал на наш сайт. Я тебе покажу. Сам еще не видел толком, они должны были как раз вчера отснять рекламную фотосессию...

— А кто такой Амурский? Одновременно с Громовым на работу явился, — поспешил я.

— О, это наш креативщик! На него вся надежда в продвижении нашей продукции была...Я когда вошел, он как раз что-то креативил. Ну как, над открытым файлом чистым сидел. Он иногда подолгу сидит. Посидит-посидит, а потом раз — и такого накреативит,что всей лабораторией потом цитируем. Жутко талантливый!

Я вложил список в блокнот и решительно поднялся с места.

Далее

После просмотра видеозаписи у меня в голове занозой засел один вопрос, который срочно нужно было прояснить. Мазуркевич сидел за своим столом, углубившись в какие-то расчеты.

— Я не отниму у вас много времени, — сказал я, присаживаясь за пустой соседний стол. — Ответьте мне всего на один вопрос. Вчера в девять часов двадцать две минуты вы вышли из кухни с чашкой. Куда вы пошли потом?

— Эм… хм… ну… я помыл ее в туалете на этаже — на кухне Громов завалил всю раковину своими бокорезами и плоскогубцами. А что?

— А потом?

Его лицо залилось краской. Мазуркевич молчал.

— Вас не было без малого сорок минут, — проговорил я вкрадчиво. — Не знаю, насколько директор ввел вас в курс дела, но в лаборатории совершено серьезное вредительство. Моя цель — выяснить, у кого была возможность его совершить.

— Хорошо, я скажу! — вдруг взорвался он. — Но пусть Громов подойдет сюда и слышит, какого морального унижения стоили мне его электрические эксперименты!

Иван Петрович приблизился к нам.

— Вы отключали свет после того, как я пошел мыть чашку? — налетел на техника Мазуркевич.

Громов хотел было ответить, но вдруг до него дошло. Его рот медленно растянулся в ухмылке, и раздались квакающие звуки. Физиономия Мазуркевича обиженно вытянулась.

— Ой, не могу! — воскликнул Петенька. — Стас с кружкой сидел в сортире сорок минут, потому что там опять заклинило магнитный замок!

— И ничего смешного, молодой человек, — с достоинством отозвался Мазуркевич. — Вы не представляете себе, как это неприятно, и главное — это случается уже не в первый раз!

— И оба раза с ним, — ткнул пальцем невежливый Петенька.

Громов наконец успокоился и смог объяснить:

— Видите ли, у нас на этаже общий туалет для всех офисов,вход в него по магнитной карте. В этом туалете от скачков напряжения иногда замок взбрыкивает и дверь заклинивает, так что изнутри вообще не откроешь. В прошлый раз Мазуркевич протомился в неволе целый час, пока его не выпустил сотрудник «Оперативных грузоперевозок», — не сдержавшись, он снова фыркнул. — Стас, кто на этот раз твой спаситель?

— Уборщица. Можете спросить у нее, во сколько это было, да там и листок висит в туалете с графиком уборок, она каждый раз в нем расписывается и время ставит.

Разумеется, я проверил, и, увы, моя красивая версия развалилась: уж на что поведение химика было подозрительным, а оказывается, и оно имело под собою объяснимые причины. Глупая, нелепая ситуация, но с каждым может случиться. У Мазуркевича было алиби.

Далее

Ты можешь помочь детективу распутать это непростое дело! Попробуй внимательно проанализировать все полученные сведения и воссоздать картину преступления.

Изучи фотографии подозреваемых и улик. Кто из сотрудников в какие моменты был занят? У кого было достаточно свободного времени, чтобы совершить диверсию?

Если нужна подсказка, загляни в заметки детектива Колмогорского, ведь он настоящий профи!

Если ты готов дать ответ, то жми кнопку

Раскрыть преступление

Усевшись в кабинете Рудольфа, я начал просматривать накопившиеся улики и пометки в записной книжке. У кого-то из сотрудников должны были найтись эти двадцать минут (пятнадцать на путь до склада и обратно и пять минут на месте), не покрываемые алиби. Видеокамера помогла исключить и настраивавшего ее Громова, и говорившего по телефону Амурского, и гонявшую чаи Катю. А что еще я знал? Прежде чем наносить отрезки на ось времени, я составил такую таблицу.

ГРОМОВ

АМУРСКИЙ

ОЛЕНЕВ МЛАДШИЙ

БЫСТРОВА

МАЗУРКЕВИЧ

ХВОСТОВА

Итак, я не знал, что делал Громов с 10:02 до 10:15, но это всего лишь 13 минут! Недостаточно для диверсии. У Амурского и Кати Быстровой было алиби на все промежутки, превышающие десять минут. 19 минут имелось у Петеньки Оленева между исчезновением с камеры наблюдения и первым снимком под елочкой — но этого все-таки было недостаточно для преступных действий на складе, а ведь ему надо было еще успеть дожевать чужую котлету и переодеться в дедморозовский костюм!

Несчастный Мазуркевич еле успевал с места на место, и весь день его был заполнен то одним, то другим.

А вот Хвостова… Целых 44 минуты, занятых неизвестно чем! Неужели я нашел злоумышленника? Признаюсь, мне не хотелось верить в виновность Хвостовой, но факты — вещь упрямая.

Я выглянул из двери. Все сотрудники притихли на своих местах. Все они были тут, не исключая директора, который подсел за Катин стол. И все воззрились на меня как кролики на удава, ожидая приговора. «Кто из нас?» — читалось в их взглядах. Похоже, Оленев уже в общих чертах обрисовал им создавшееся положение.

— Галина Викторовна, зайдите, пожалуйста. У меня есть к вам один вопрос, — проговорил я.

Она не шевельнулась.

— А вы при всех спросите! — как обычно, встрял Петенька. — Нам ведь тоже интересно!

— Что ж, спрошу. Галина Викторовна Хвостова, что вы делали в промежутке между 9:02, когда закончился ваш телефонный звонок Оленеву, и 9:45, когда вы зашли в кабинет напомнить всем о собрании?

Хвостова затравленно озиралась. Потом, видимо, решив, что лучшая защита — это нападение, вскочила и взорвалась:

— А вы как думаете? Разумеется, я была на складе! Готовила вам всем сюрприз к завтрашней выставке! Разве я могла спокойно смотреть на то, как вы все носитесь с вашим Стасиком,приписываете ему все заслуги, хотя он всего лишь вбросил сырую теоретическую идею, а я нашла ей практическое применение! Без меня бы вы по сей день в вонючих удобрениях копались! Ах, Стасик — инновация года! А кто такая Хвостова? Что-то вроде старшей лаборантки?

— Что ты, Галочка, мы все тебя очень ценим, — вклинился директор, обретя, наконец, дар речи.

— Господи, да если ты из-за этого… да мне эта премия сто лет не нужна… — раскрасневшийся Мазуркевич засуетился вокруг Хвостовой, которая сидела, уронив голову на руки.

Рудольф кивнул в сторону двери, и мы с ним вышли в коридор.

— Я потрясен, — проговорил он, но вдруг глаза его сверкнули, и он энергично пожал мне руку. — Как ты ее вычислил, ума не приложу. Спасибо тебе, выставляй счет на нашу фирму. Но сейчас ты иди, ладно? Мы с Галей как-нибудь сами разберемся.

Через две недели я получил от Рудольфа с курьером небольшой пакет. В нем было очень теплое письмо, в котором директор лаборатории сообщал, что выставка прошла блистательно. В последний момент они отозвали документы, аннулировав заявку Мазуркевича на «Инновацию года», но внезапно выиграли этот приз в коллективной номинации «Инновационная лаборатория года». В пакете, который паковала Хвостова, действительно обнаружились бракованные семена. После окончания выставки была запущена тщательная проверка всех семи килограммов семян из злополучной упаковки на КБЁ-спектрометре. Работу эту — нуднейшую и кропотливую — взяла на себя Галина Хвостова. Она помирилась с Мазуркевичем, но попрежнему тщательно следит, чтобы на всех их совместных статьях ее фамилия указывалась первой. Мазуркевич не возражает.

Кроме письма Рудольф прислал мне еще маленькую серебристую шишечку, запаянную в фирменный пакетик. В конце декабря непременно посажу семечко в горшок.

ИСТОРИЯ ПОДМЕНЫ СЕМЯН

— Колмогорский, спасай! У нас диверсия! Засланный агент конкурентов в лаборатории! Срочно приезжай!

Согласитесь, бодрит — услышать такое в телефонной трубке в третьем часу ночи. Собственно, звонок меня и разбудил. Но, нашарив в темноте телефон и привычно откликнувшись в трубку «Колмогорский!», я услышал в ответ голос Рудольфа Оленева и мысленно застонал. Черт же меня дернул сунуть ему на встрече выпускников свою визитку! Как-никак бывший одноклассник стал директором крупной научной лаборатории, вдруг пригожусь.

Слово за слово я вытянул из него, что к чему. Оленев возглавлял Коммерческую лабораторию аграрного ускоренного синтеза (сокращенно «КЛАУС»). Сотрудники Рудольфа внедряли новейшее изобретение — экозаменитель новогодних елок. Ели эти невероятно быстро растут, не загрязняют окружающую среду, сами разлагаются и сберегают от вырубки живые деревья.

— Представляешь, сразу с украшениями растут! Причем, воздействуя на семена,мы можем задавать количество и цвет шаров на елке, программировать желаемую высоту и влиять на пушистость! — горячился Рудольф. — А эти… из «ПППЁ», ну, с фабрики «ПластПолимерПсевдоЁлка», спят и видят, как бы запятнать нашу репутацию, а то и вообще зарубить наш проект. Все время вредят! То в статье на нас иронически намекнут, то зальют нарочно с верхнего этажа! У нас в четверг такой ответственный день! У нас в четверг презентация на международной выставке! Проращивание наших елок в реальном времени! Миллионные контракты на сбыт, встречи с инвесторами! В понедельник, десятого, я бросил все силы на подготовку, у меня даже техник семена к выставке паковал и младшая лаборантка, короче, все сотрудники до единого. Я последним уходил, лично все закрывал, а во вторник, сегодня… то есть нет, выходит, уже вчера…

Я услышал в трубке всхлипывание, и мне стало его искренне жаль.

— Рудольф, успокойся! — сказал я. — Объясни мне, что случилось с семенами во вторник?

— У нас была пробная партия семян, она получилась бракованной… Ну, то есть как бракованной? Нет, они прорастали, и очень быстро, и шарики на них были отличные, такие блестящие… И с биоразлагаемостью все как нужно… Только не елки это были, а кактусы. Видимо, мы что-то напутали с параметрами толщины ствола и длины игл. Мы эти семена не спешили уничтожать, надо было полностью разобраться с их свойствами, — продолжал он. — Хранили их на складе в запертом сейфе, в отдельной упаковке со словом «Брак», чтобы не перепутать — на вид-то качественные семена от бракованных не отличишь. Код от сейфа, правда, знали мы все… Но мог ли я подумать… В понедельник вечером все было в порядке: пакет с браком в сейфе, упаковки с качественным товаром в шкафу, все с личными пломбами сотрудников, которые их готовили. А во вторник я зашел на склад, случайно выронил ключ, полез под шкаф доставать — а там какой-то газетный сверток. Причем газетка-то, заметь, свежая, от одиннадцатого числа. Разворачиваю — семена! Граммов двести! Откуда они взялись? Я, конечно, сразу в шкаф с приготовленными для выставки пакетами. Гляжу — все в порядке. Для очистки совести решил проверить сейф — тут-то у меня волосы и встали дыбом. Тюк с бракованными семенами вскрыт! Кому понадобилось расковыривать упаковку с браком и прятать часть некачественных семян под шкаф? Чертовщина какая-то… Я взял да и проверил семена из газетного свертка на КБЁ-спектрометре. Колмогорский, слушай, вот ужас-то! Там, в свертке,были качественные семена!Кто-то подменил хорошие семена в своем пакете на брак, чтобы опозорить нас перед заказчиками. О-о-о, это явно мерзкие происки пластиковых елкоделов, это их почерк! В мою лабораторию затесался их агент, точно! Больше некому! Успел-таки провернуть свое черное дело. В чей пакет подмешан брак, тот и шпион!

— Ну так проверь все пакеты на своем… как его… ё-спектрометре, — предложил я.

— Смеешься? Это уникальный прибор, второго такого нет. За один двадцатиминутный цикл проверяется одно семечко. Я проверил по несколько штук из каждого пакета наугад, только сейчас закончил. Все качественные. Да только в каждомпакете этих семян килограммов по семь. А выставка завтра,в четверг! Ты понимаешь, что это значит? Конец нашей лаборатории!

— Погоди, не горячись. Семена подменили, получается,в ночь с понедельника на вторник, раз ты уходил последним? И как шпион мог к вам проникнуть? У вас что, нет охраны на входе?

Оленев вздохнул.

— Есть, как не быть. Конечно, в нерабочее время шпион не мог проникнуть в лабораторию. Вот и выходит, что это кто-то из своих за утро успел. Но все отпираются, говорят, что не были на складе.

— А вот с этого места подробнее, — оживился я. — Расскажи мне в деталях, кто из сотрудников где был и чем занимался утром во вторник, до того как ты зашел на склад.

Рудольф замялся.

— Я сам вчера пришел в лабораторию только около полудня. На склад пошел первым делом — что-то меня все грызло, не надо ли нам грунта к выставке про запас заказать, вот и побежал проверить, хватает ли. Но рабочий день-то у нас с девяти. К тому моменту, как я обнаружил диверсию, все остальные уже три часа как были на месте, и любой из них мог это сделать. Это невыносимо — подозревать каждого из своих коллег…

— Послушай, — сказал я решительно. — Сейчас три часа ночи. Мне все равно нужно будет поговорить лично со всеми твоими сотрудниками. Утром я приеду к тебе и на месте посмотрю, что к чему. Диктуй адрес.

— Я сам за тобой заеду, — воскликнул Рудольф. — Ты только найди его!

— Сделаю все возможное, — заверил я. — А теперь — понимаю, это трудно, но попытайся уснуть.

Далее

Тревожный звонок разбудил детектива Колмогорского в ночи. Его старый приятель Рудольф, владелец химической лаборатории, обнаружил диверсию. Ученые собирались представить на выставке уникальный сорт биоразлагаемых елок, но теперь им грозит провал: кто-то подмешал в пакет бракованные семена!

Вся надежда на детектива и его способного ассистента...

Да-да, на тебя! За один день до открытия выставки вам с Колмогорским предстоит составить картину преступления, собрать улики и оценить алиби подозреваемых, чтобы прижать злоумышленника к стенке!

Начать расследование